Hallelujah

В первый день мая я вышел на дорогу.
Почти всё то утро я смотрел из окна.
Я следил за дождем, он цеплялся когтями за траву.
Я слышал, как злой ветер свистал торопливо и громко.
Мне следовало увидеть во всём этом дурной знак.
Дурной знак... Дурной знак.
Дурной знак.

Я подарил выходной своей сиделке,
Приготовленная еда никуда не годилась.
Моя печатная машинка хранила гробовое молчание,
И пианино в углу комнаты припало к полу,
Оскалив зубы...
Оскалив зубы. Оскалив зубы.
Оскалив зубы...

Аллилуйя. Аллилуйя.
Аллилуйя. Аллилуйя.

Я вышел из дома без куртки,
Чего моя сиделка никогда бы не позволила.
И я пошел по узким дорогам, ведущим из города прочь.
И я прошел мимо коровы, и корова была бурой.
И моя пижама липла к телу, облегая его, словно саван.
Словно саван. Словно саван...
Словно саван.

И вот возник передо мной маленький дом,
Все надежды и мечты хранились в нём.
Женский голос прозвучал у самого уха,
Спросил: "Может, зайдёшь?"
"Ты, кажется, промок до костей".
До костей. Промок до костей.
До костей.

Аллилуйя. Аллилуйя.
Аллилуйя. Аллилуйя.

Я повернулся к женщине - она была молода
Я поздоровался с ней тепло,
Зная, что если б сиделка оказалась здесь,
Она бы ни за что и никогда на свете
Не позволила мне принять это приглашение.
Приглашение. То приглашение...
То приглашение.

Конечно, вы можете подумать, что было бы разумнее рискнуть,
Отшвырнуть осторожность прочь, в безрассудный вихрь...
Но спасеньем для меня была
Лишь сиделка. Её лечение и горячее какао...
Так что отправился домой.
Домой... Пошел домой,
Напевая свою песню:

"Аллилуйя.
Снова слёзы льются из глаз ручьем.
Aллилуйя.
Мне нужны двадцать больших ведер, чтоб их собрать...
Аллилуйя.
...И двадцать милых девушек, чтоб ведра унесли...
Аллилуйя.
...И двадцать глубоких ям, чтоб в них ведра зарыть"
[2 раза]